ЮКАГИРЫ
Материковые районы, огромную территорию от низовий Лены до Анадыря, занимали юкагирские племена. По сибирским масштабам юкагиры были тогда многочисленным народом.
В середине XVII в. юкагиров было около 4500 чел. Они состояли из 12 племенных или территориальных групп. В бассейне Лень, обитало около 450 юкагиров, в бассейне Индигирки — около 1000, на Алазее и Колыме — около 1600, а на Анадыре — 1300.
В древности юкагиры были расселены еще шире. Это подтверждается и данными их языка, который занимает обособленное положение среди окружающих языков. Очевидно, он формировался на большой замкнутой территории. Близость юкагирского языка к самодийским языкам указывает на то, что в древности юкагирские племена соприкасались с предками самодийцев. Узкий коридор между самодийскими и юкагирскими племенами, занятый ламутами и тунгусами, образовался в результате сравнительно позднего вторжения этих племен в низовья Лены и Оленека.
О том, что на Оленеке жили недавно юкагиры, свидетельствует фольклор: противник Урэн-Хосуна, героя оленекских героических сказаний, Ункэбил-Хосун прямо назван в одной из легенд «юкагиром». Юкагиры заходили в низовья Лены и в середине XVII в.
Наиболее древним хозяйственным укладом у юкагиров был уклад пеших охотников на дикого оленя. Юкагиры в низовьях Индигирки своих предков представляют как охотников за дикими оленями. Зимой они преследовали свою добычу на нартах. Осенью охотились на нее с помощью манщиков. Летом загоняли небольшие стада диких оленей в озера, где подстерегавшие животных охотники приближались к оленям на лодках и кололи их копьями. Для всех групп тундровых юкагиров огромное значение имела охота на мигрирующих диких оленей на речных переправах, на так называемых «оленных промыслищах» или «звериных плавежах». «Для переправы обыкновенно спускаются олени к реке по руслу высохшего или мелководного протока… в несколько минут вся поверхность реки покрывается плывущими оленями. Тогда бросаются на них охотники, скрывавшиеся на своих лодках за камнями и кустарниками и обыкновенно под ветром от оленя, окружают их и стараются удержать. Между тем двое или трое опытных промышленников, вооруженные длинными копьями и поколюгами, врываются в табун и колют с невероятной скоростью плывущих оленей. Хороший опытный охотник менее нежели в полчаса убивает до ста и более оленей». Так рисовал охоту «на плавах» спутник Ф.П. Врангеля Ф.Ф. Матюшкин. Но не всегда промысел был удачен, тогда юкагиры голодали, вымирали целыми родами.
Такая добыча диких оленей на переправах производилась в низовьях Алазеи, Индигирки, Колымы, Анадыря. В тех районах, где было много рыбы, в низовьях северных рек, важное значение как подспорье к охоте имело рыболовство.
Группы пеших юкагиров обитали не только в низовьях рек. В верховьях Колымы, Яны также встречаются места, где осенью скапливается рыба, направляющаяся к нерестилищам. Скопления рыбы настолько значительны, что, используя самые примитивные невода типа бредней, местное население успевало за несколько дней заготовить рыбы на целый год. Такой способ добычи рыбы современные верхнеколымские юкагиры называют «черпаньем», а места скопления рыбы — «чемка», «монер».
Характерно, что остатки жилищ — полуземлянок, приписываемых местным населением какому-то вымершему народу («омокам»), располагаются не на берегах самой Индигирки, а вдоль небольших притоков, проток. Очевидно, именно здесь (на основных водных магистралях рыба идет по фарватеру) юкагиры могли сооружать заездки с «мордами» или другие ловушки, устанавливать сети. Во время рунного хода рыба заполняла и эти протоки, и тогда своими примитивными орудиями лова юкагиры могли обеспечить себя рыбой.
Сами по себе названия рек, где жили пешие юкагиры, — Колыма, Индигирка, Анадырь — «собачьи», — указывают на ту важную роль, которую играла в их жизни собака — их единственное домашнее животное, на котором они перевозили свое скудное имущество. Это были настоящие собаководы. Так, в низовьях Индигирки русские служилые люди встретили в 1639 г. оседлых юкагиров рыболовов-собаководов. «Люди сидячие, — рассказывали о них казаки, — а ездят де они на собаках». Однако в отдельных хозяйствах пеших юкагиров были и домашние олени. «Того же дня, — сообщал в ясачной книге Федор Гаврилов в 1648 г., — великого государя ясаку с колымского пешего князца и с оленных под аманата его Кандангу и со всего роду (взяли) 46 соболей». В 1659 г. сын индигирского юкагира Ландыя — Чеча подрядился к торговым людям в проводники со своими оленями. Олени были и у верхнеколымских юкагиров. Значительные стада оленей находились в XVII в. в руках юкагиров — ходынцев и чуванцев. На оленях этих юкагиров двигались на Камчатку первые отряды служилых людей.
Тундровые оленеводы-юкагиры знали упряжное оленеводство. В документах неоднократно упоминаются сани, нарты.
Материальная культура юкагиров была значительно более примитивной, чем культура их соседей — якутови эвенов. Сами юкагиры так рисовали свое прошлое: «Юкагиры были, с каменными топорами были, костяными стрелами были, с ножами из реберных костей были… Так жили». Вооружением юкагиров служили луки со стрелами, копья, каменные топоры.
Правда, это не значит, что юкагирам вовсе не было известно железо. В юкагирском языке имеется даже своя терминология, относящаяся к обработке железа. Но его было так мало, что, согласно преданиям, до прихода русских железный топор, величайшая ценность, был собственностью всего рода. Он использовался всеми его членами только в тех случаях, когда нужно было разрубить толстое крепкое дерево, что трудно было сделать каменными топорами.
Есть и другая легенда, где образно рассказывается о первых топорах, полученных от русских. В ней говорится: «Русские сказали: «Этим дерево рубите». Все начали рубить. Некоторые, ноги отрубив, умерли. Свои каменные топоры все бросили. Ножей (русские) дали».
К приходу русских юкагиры подразделялись на отцовские роды. Однако сохранились и сильные пережитки материнского рода, такие как матрилокальный брак, — муж переходил на жительство в дом жены и за невесту работал в ее роде. Женщины пользовались у юкагиров большой самостоятельностью, а девушки до брака — большой свободой.
Согласно преданиям, наибольшим почетом пользовался в роде удачливый опытный охотник хангича — кормилец. Во главе рода стояли старейшины. В каждом роде был свой родовой жрец шаман (алма), совмещавший в себе знахаря и предсказателя. В некоторых группах юкагиров обожествляли умерших шаманов.
«А вера у них юкагирей будет: в котором же роду помрет шаман, то взяв его, обрезав тело от ева кости, жилы высушив, облача в платье, веруют в него и возят с собою на оленях», — сообщали служилые люди Г.Ф. Миллеру. Кости умершего шамана служили семейным амулетом-охранителем. По ним гадали о результатах промысла.
В 1652 г., когда от какой-то болезни погибли юкагирские аманаты, их родичи обратились к казакам с просьбой сохранить «костие», за что они обещали доставить ясак. Наряду с шаманизмом широкое распространение среди юкагиров имел промысловый культ. Юкагиры верили в существование «духов-хозяев» мест и зверей и считали, что у каждого существа имеется свой дух-хозяин. Из зверей особым почетом пользовался лось.
