ДИОН ХРИСОСТОМ
Греческий оратор и философ Дион Хрисостом (ок. 40 — ок. 120 гг. н.э.) происходил из вифинского города Прусы, снискал популярность как философ кинико-стоического толка. Произнес и издал множество речей на социально-этические, политические и философские темы, из них до нас дошло 78 речей. Огромную источниковую ценность для изучения истории Северного Причерноморья представляет собой XXXVI речь под названием «Борисфенитская речь, прочитанная в отечестве» (произнесена ок. 100 г.), поскольку передает личные впечатления Диона от посещения северочерноморского города Ольвии.
Издания: Dionis Chrysostomi Orationes / Recogn. et praefatus est L. Dindorfius. Vol. II. Lipsiae, 1857; Dionis Prusaensis, quem vocant Chrysostomum, quae extant omnia / Vol. I—II. Ed. H. von Arnim. Berolini, 1893-1896 (Nachdruck 1962); Dio Chrysostom: Orations VII, XII, XXXVI / Ed. by D. A. Russel. Cambridge, 1992; Dion von Prusa: menschliche Gemeinschaft und gottliche Ordnung: Die Borysthenes-Rede / Eingeleitet, ubersetzt und mit interpretierenden Essays versehen von H.-G. Nesselrath, Balbina Babler u.a. Darmstadt, 2003.
Литература: Браунд 1999. С. 271-282; Латышев 1887; Подосинов 1979. С. 19-32; Подосинов 2005. С. 9-16; Трофимова 1959. С. 151-162; Arnim 1898; Babler 2002. S. 311-327; Hupe 2006. S. 165-234; Jones 1978; Russel 1992; Treu 1961. S. 137-154.
XXXVI. БОРИСФЕНИТСКАЯ РЕЧЬ, ПРОЧИТАННАЯ В ОТЕЧЕСТВЕ
1. Случилось мне летом1 быть в Борисфене2, когда я после изгнания прибыл [туда] морем, имея в виду, если можно будет, пробраться через Скифию к гетам, чтобы посмотреть, что там делается3. И вот я в рыночный час прогуливался по берегу Гипаниса4. Надо знать, что, хотя город и получил название от Борисфена вследствие красоты и величины этой реки, но как ныне лежит на Гипанисе, так и прежде был выстроен там же немного выше так называемого Гипполаева мыса5, на противоположном [от него] берегу.
2. [Мыс этот представляет собой] острый и крутой выступ материка в виде корабельного носа, около которого сливаются [обе] реки; далее они представляют уже лиман вплоть до моря на протяжении почти 200 стадиев; и ширина рек в этом месте не менее. Большая часть лимана представляет мели, и при безветрии поверхность воды там постоянно гладка, как на озере. Лишь с правой стороны заметно течение воды, и плывущие с [моря] по течению заключают о глубине; отсюда-то [река] изливается в море вследствие силы течения; если бы его не было, вода легко могла бы быть задержана сильным южным ветром, дующим в устье.
3. В остальной части лимана берега болотисты и покрыты густым тростником и деревьями; даже в самом лимане видно много деревьев, издали похожих на мачты, так что неопытные корабельщики ошибаются, правя к ним, как бы к кораблям. Здесь есть также много соли, и отсюда получает ее покупкой большинство варваров, а также эллины и скифы, живущие на Таврическом полуострове. Реки впадают в море у укрепления Алектора6, принадлежащего, как говорят, супруге царя савроматов7.
4. Город борисфенитов по величине не соответствует своей прежней славе вследствие неоднократных разорений и войн: находясь уже так давно среди варваров и притом почти самых воинственных, он постоянно подвергается нападениям и несколько раз уже был взят врагами; последнее и самое сильное разорение его было не более как сто пятьдесят лет тому назад: геты взяли и его и остальные города по левому берегу Понта вплоть до Аполлонии8.
5. Вследствие этого-то дела тамошних эллинов пришли в крайний упадок: одни города совсем не были восстановлены, другие — в плохом виде, и при этом нахлынула в них масса варваров9. Много сделано было захватов во многих частях эллинского мира, рассеянного по разным местам. После разгрома борисфениты снова заселили город, — как мне кажется, по желанию скифов10, нуждавшихся в торговле и посещениях эллинов, которые по разрушении города перестали приезжать туда, так как не находили соплеменников, которые могли бы их принять, а сами скифы не желали и не умели устроить им торговое место по элллинскому образцу.
6. О бывшем разорении свидетельствуют плохой вид построек и тесное расположение города на небольшом пространстве: он пристроен лишь к небольшой части прежней городской черты, где остается еще несколько башен, не соответствующих ни величине, ни силе [нынешнего] города; находящееся между ними пространство тесно застроено домишками почти без промежутков и обнесено очень низенькой и непрочной стенкой11. Некоторые башни стоят так далеко от заселенной ныне местности, что нельзя даже представить себе, чтобы они принадлежали одному городу. Все это служит явными признаками его разорения, и затем еще то, что в храмах не осталось ни одной целой статуи, но все они изуродованы, равно как и бывшие на надгробных памятниках.
7. Итак, я сказал, что мне случилось прогуливаться перед городом. Некоторые из борисфенитов по обыкновению выходили ко мне из города; потом Каллистрат12, возвращаясь верхом в [город] извне, сначала проехал мимо нас, затем, немного опередив, слез с коня и, передав его ехавшему с ним слуге, сам очень вежливо подошел, спрятав руку под плащ. Он был опоясан большим всадническим мечом, одежду его составляли шаровары и прочее скифское убранство13; на плечах был небольшой тонкий черный плащ, какой обыкновенно носят борисфениты. И другая одежда у них по большей части черного цвета по примеру одного скифского племени, которое, как мне кажется, от этого получило у эллинов название меланхленов14.
8. Каллистрату было лет восемнадцать, он был очень красив и высок и в наружности имел много ионического. Про него говорили, что он храбр на войне и многих савроматов или убил, или взял в плен; кроме того, он прилежно занимался красноречием и философией, так что даже выражал желание уехать со мной; благодаря всему этому он пользовался хорошей репутацией у сограждан, но особенно славился он красотой и имел много обожателей. Этот обычай любовных отношений к мужскому полу укоренился у них еще из метрополии; по-видимому, они научили этому и некоторых варваров, конечно, не к добру, а так, как последние способны были это перенять, с варварской грубостью.
9. Зная, что Каллистрат — почитатель Гомера, я тотчас заговорил о нем15. Почти все борисфениты усердно читают этого поэта, вероятно потому, что они и теперь еще воинственны, а может быть, вследствие любви к Ахиллу: они чрезвычайно чтут его, построили ему один храм на так называемом Ахилловом острове, а другой в самом городе16, и кроме Гомера ни о ком другом не хотят и слушать. Хотя они по-гречески говорят не совсем уже чисто благодаря тому, что живут среди варваров17, по все-таки «Илиаду» почти все знают наизусть18.
10. Я шутя сказал Каллистрату: «Как ты думаешь, Каллистрат, который поэт лучше, Гомер или Фокилид19?» — «Да я не знаю и имени другого поэта, — с улыбкой ответил Каллистрат, — да, вероятно, и никто из присутствующих: мы не признаем никого другого за поэта, кроме Гомера, но зато его знает почти всякий». В самом деле, их поэты упоминают только о Гомере в своих стихотворениях, которые читают и в других случаях, но в особенности перед сражением постоянно возбуждают ими сограждан (как в Лакедемоне читались стихи Тиртея20). Все они ослеплены и не допускают даже возможности существования какого-нибудь другого поэта.
11. «В этом отношении, — сказал я, — Гомер подействовал на ваших поэтов как глазная болезнь. Вы не знаете Фокилида, говоришь ты, а между тем он принадлежит к числу знаменитейших поэтов. Когда к вам приедет какой-нибудь купец, не бывавший у вас прежде, вы не сейчас же распускаете о нем дурные слухи, но сперва пробуете его вино или, если он привезет какой-либо другой товар, берете его образчик и затем уже, если товар понравится, покупаете, а если нет, то оставляете. Так и с поэзией Фокилида, — говорил я, — можно тебе познакомиться по маленькому образчику; 12. он ведь не принадлежит к числу сплетающих длинные и связные стихотворения, как ваш [поэт]21 рассказывает об одной битве более чем в пяти тысячах стихов, — его стихотворение начинается и оканчивается в двух-трех стихах; поэтому он отмечает свое имя в каждой мысли, принимая ее за нечто серьезное и ценное, не так, как Гомер, который нигде не назвал себя в поэмах.
13. Например, покажется ли тебе, что некстати поставил Фокилид [свое имя] в следующем изречении: «И это [изречение] Фокилида: хорошо управляемый маленький городок на утесе лучше необузданной Ниневии». Не стоят ли эти стихи для мыслящих слушателей целой «Илиады» и «Одиссеи»? Неужели вам полезнее было слушать об ахилловых прыжках, нападениях и голосе, — что он одним криком обратил в бегство троянцев? Полезнее ли вам изучать это или то, что маленький городок, лежащий на утесистой скале, если обладает правильным устройством, лучше и счастливее, чем большой город на гладкой и широкой равнине, если он населен безумными людьми, не знающими порядка и закона?»
14. Каллистрату слова мои пришлись не особенно по сердцу: «Гость, — сказал он, — [дело в том], что мы тебя любим и очень уважаем: иначе ни один борисфенит не вынес бы подобных нападок на Гомера и Ахилла, — последний, как ты видишь, наш бог, а первый почитается почти наравне с богами». Желая смягчить его и вместе с тем привести к чему-нибудь полезному, я сказал: «Прошу тебя извинить меня за Гомера, если я сказал теперь что-нибудь дурное. Когда-нибудь в другой раз мы похвалим и Ахилла с Гомером, поскольку его речи покажутся нам справедливыми. 15. А теперь разберем лучше изречение Фокилида: по моему мнению, он очень хорошо выразился о городе». «Изволь, — сказал он, — ты видишь, что и все эти люди желают слушать тебя и для этого собрались сюда к реке, хотя на душе у них и не очень спокойно: ты знаешь, конечно, что вчера в полдень скифы22 сделали набег и некоторых зазевавшихся часовых убили, других, может быть, увели в плен: мы еще не имеем определенных сведений вследствие того, что бежавшие забрались слишком далеко, бросившись бежать не [по направлению] к городу».
16. Действительно, все это так и было: ворота были на запоре, и на стене водружено было военное знамя. Однако они так были любознательны и такие эллины по характеру, что почти все собрались в вооружении, желая слушать. С удовольствием заметив их готовность, я сказал: «Не хотите ли пойти куда-нибудь в город и сесть? Теперь, при ходьбе, может быть, не всем одинаково хорошо слушать: стоящие дальше чувствуют неудобство и беспокоят стоящих перед ними, стараясь пробраться поближе».
17. Лишь только я сказал это, все тотчас бросились к храму Зевса23, где они обыкновенно совещаются. Старейшие и почетнейшие граждане и должностные лица уселись кругом на ступенях, а остальная толпа осталась на ногах, так как перед храмом был большой простор, философу очень понравилось бы это зрелище: все они были на древний манер, как говорит Гомер об эллинах, длинноволосые и бородатые, один только между ними был выбрит, и его все поносили и ненавидели: говорили, что он сделал это не по другой какой-либо причине, а из желания польстить римлянам и доказать свою дружбу к ним24, так что на нем можно было видеть весь позор такого поступка и крайнее его неприличие для мужей.
18. Когда водворилась тишина, я сказал, что мне кажется справедливым выраженное ими, жителями старинного эллинского города, желание выслушать речь о государстве… [Далее следует речь Диона].
24. Между тем один из присутствовавших, старейший по летам и пользовавшийся величайшим уважением, возвысил голос и очень вежливо сказал: «Гость, пожалуйста, не сочти за невежество или варварство, что я помешал тебе среди речи. У вас не в обычае такие поступки вследствие большого изобилия философских речей и возможности каждому слышать от многих, что бы кто ни пожелал; у нас же твое прибытие к нам является как бы чудом: 25. обыкновенно сюда приезжают эллины только по имени, а на деле варвары хуже нас, купцы и торгаши, привозящие дрянное тряпье и скверное вино и вывозящие наши товары ничуть не лучше этих25. Тебя же, кажется, сам Ахилл прислал сюда со своего острова, и мы с большим удовольствием видим тебя и с не меньшим слушаем все, что ты говоришь…»
(Перевод В.В. Латышева из: ВДК 1948. 1. С. 228-232)
КОММЕНТАРИИ
1 Скорее всего, Дион посетил Ольвию летом 97 г.
2 Приезжие греки часто называли Ольвию Борисфеном, в то время как местные жители, судя по монетам и надписям, — Ольвией.
3 Эта причина поездки Диона в Ольвию кажется Д. Браунду "очень странной, и, вероятно, надуманной" (Браунд 1999. С. 274). Впрочем, известно, что Дион написал (утраченную ныне) "Гетику" — историческую работу о гетах.
4 Ольвия находилась на месте села Парутино на правом берегу лимана, образованного слиянием Днепра — Борисфена и Южного Буга — Гипаниса. Дион правильно отмечает, что Ольвия собственно лежит на Гипанисе, так что лиман — это его продолжение, а Борисфен впадает в него сбоку, на противоположном от Ольвии берегу.
5 Гипполаев мыс впервые упомянул Геродот (IV, 53, см. выше); локализуется на совр. мысу Станислава.
6 Алектор упомянут, кроме речи Диона, также в "Космографии" Равеннского Анонима (IV, 5 и V, 11).
7 Этноним "савроматы" ко времени Диона должен был звучать несколько архаично, так как со времен Геродота, описавшего савроматов, на историческую арену вышли их более молодые соплеменники — сарматы.
8 Имеется в виду завоевание греческих городов Северо-Западного Понта, осуществленное гетскими племенами под предводительством царя Биребисты ок. 50 г. до н.э., т.е. почти за 150 лет до визита Диона в Ольвию. Гетский разгром Ольвии упомянут в одном из декретов Ольвии (IOSPE, 12, 34).
9 О варварах в черте города Дион далее не упоминает ни разу Очевидно, слова о "массах варваров", нахлынувших в город, относятся не к Ольвии, а к городам по левому берегу Понта.
10 Это — важное место, свидетельствующее о значении греческих городов для местного варварского населения как центров торговли.
11 Археология Ольвии показывает, что Дион преувеличивал размеры разорения города, по крайней мере городские укрепления находились в это время в достаточно хорошем состоянии (см.: Буйских 1991. С. 16-30).
12 Имя Каллистрат является, по-видимому, "говорящим" — оно означает по-гречески "прекрасно воюющий", что отражает отмечаемые Дионом черты юноши.
13 Надгробные рельефы Северного Причерноморья показывают распространение среди греков кочевнического костюма, включающего штаны типа персидских шаровар. По всей видимости, этот костюм использовался в коннице, перенявшей вместе с одеждой многие приемы ведения войны и типы вооружения у местной, более развитой конницы кочевнических племен.
14 "Меланхлены" по-гречески означают "черноризцы, одетые в черные плащи". На самом деле, меланхлены обитали довольно далеко от Ольвии (ср. Her. IV, 20; 100-101; 107), чтобы передать ольвиополитам моду на ношение черной одежды. Вероятно, это замечание Диона обязано его осведомленности в этнографии Скифии по Геродоту.
15 Исследователи отмечают сходство разговора Диона с Каллистратом с диалогом Платона "Федр", видя в этом литературное влияние Платона.
16 Культ Ахилла Понтарха ("владетеля Понта") хорошо засвидетельствован в Ольвии и других городах Северо-Западного Причерноморья. Так, в конце I в. н.э., т.е. примерно во время посещения Ольвии Дионом, в Ольвии был написан гимн Березани и Ахиллу (Шелов-Коведяев 1990. С. 49-62).
17 Надписи Ольвии и других северо-западных городов Понта не дают никаких оснований для заключения о какой-либо "испорченности" греческого языка жителей этих городов. Вероятно, диалектальность греческого произношения, а возможно, и некоторых лексико-грамматических элементов устной речи, обусловленная длительной изоляцией понтийских колоний от метрополии, должна была резать слух таким образованнейшим людям, как Дион, а контекст "варваризации", в котором Дион подает свое описание жизни в Ольвии, предоставлял достаточно правдоподобное объяснение такой "испорченности" греческого языка.
18 Замечательный пример сохранения основного духовного богатства в условиях отрыва от центра своей культуры.
19 Фокилид Милетский — известный ионийский поэт VI в. до н.э.
20 Тиртей — аттический поэт первой половины VII в. до н.э., автор воинственных гимнов, вдохновлявших спартанцев на победу во время II Мессенской войны.
21 Имеется в виду Гомер.
22 Выше уже упоминались геты, опустошившие Ольвию, савроматы, с которыми сражался Каллистрат, и вот теперь появились враждебные скифы, о которых чуть раньше говорилось, что это по их желанию Ольвия возродилась после гетского нашествия. Неясно, следствие это риторического разнообразия, используемого Дионом в стилистических целях (скифы = савроматы = на самом деле сарматы), или для Нижнего Приднепровья была свойственна такая этническая пестрота.
23 Храм и культ Зевса зафиксированы в Ольвии эпиграфикой и частично археологией.
24 Римляне не носили бород и усов, в отличие от греков. Любопытно здесь осуждение со стороны ольвиополитов проримского поведения одного из своих сограждан и явный антиримский тон Диона.
25 По-видимому, речь идет о купцах из причерноморских городов.
ДИОН ХРИСОСТОМ
