КОНЬ
Мудрые кони и Заморышек
Жили-были мужик с бабой, а детей у них не было. Раз пошел мужик в лес, видит — в болоте кобыла тонет. На счастье, у него с собой был топор да веревка: нарубил он веток, намостил гать, накинул кобылице веревку на шею и начал тянуть что было сил — лошадка и вылезла на твердую землю. Хотел мужик ее к себе отвести, да она головой мотнула, веревку сбросила и говорит человеческим голосом:
— Что спас меня, спасибо, но отслужу я не тебе, а младшему сыну твоему.
— Да нету у меня сыновей, ни младшего, ни старшего, — печально ответил мужик.
— Сделай, что я скажу, — потом увидишь, что после будет, — ответила кобылица и присоветовала, как поступить.
Воротясь домой, мужик обошел все дворы, собрал с каждого по яйцу (всего сорок одно яйцо получилось) и посадил на них клушу. Прошло две недели, и из тех яиц народилось сорок крепеньких, здоровых мальчиков, а один не удался — хил да слаб. Стали счастливые родители детям имена давать — всем дали, а последнему не досталось.
— Ну, — говорят, — зовись же ты Заморышек.
Росли дети не по дням, а по часам, и вот пошли как-то раз сено косить. Поработали и спать легли, а наутро глядят — ни одного стога нету, только клочья по земле валяются.
Накосили снова, назначили караульщиков, но тех в полночь сморил беспробудный сон. Тогда Заморышек пошел к кузнецу и попросил сковать ему цепь в руку толщиной да в три человеческих роста длиной. Взял Заморышек цепь и пошел вора стеречь.
Вот полночь настала — загудела земля, закачались звезды в небесах, всколыхалось сине море, и выскочила из него чудная кобылица. Подбежала к стогам и ну сено поедать. Заморышек подкрался, накинул на нее цепь и вскочил верхом. Стала она седока мыкать, по горам, по долам носить. Нет, не в силах сбить! Остановилась и говорит:
— Значит, ты и есть стариков младший сын? Пришла пора отслужить тебе.
Подбежала к морю, гаркнула-свистнула — и явился на берег сорок один жеребец — конь коня лучше. А кобылица обратно в море ушла.
Наутро привел Заморышек на отцов двор целый табун и говорит братьям:
— Ну вот, кони у нас есть, теперь поехали невест себе искать.
Благословили их отец с матерью, они и отправились. Долго по белу свету ездили, но нигде столько невест не могли найти, чтобы сразу одну свадьбу сыграть. И вот заехали аж за тридевять земель, прямиком к Бабе-Яге. А та обрадовалась:
— Ну, наконец-то женихи приехали! У меня сорок одна дочь, уже в девках засиделись.
Глянули братья — да так и ахнули, девки-то одна другой краше! Тут же посватались, тут же и свадьбу сыграли. Пошли спать ложиться, и тут конь Заморышка говорит ему человеческим голосом:
— Смотри, хозяин, как ляжете с женами спать, наденьте на них свою одежду, а сами в их платья переоденьтесь. Скажите, мол, обычай у вас такой. Да сам-то ночью не спи, в оба глаза гляди. Не то все пропадем!
Заморышек все братьям обсказал, те поступили по его воле. Ну, уснули молодые, один Заморышек не спит, в оба глаза глядит. В самую полночь Баба-Яга кричит зычным голосом:
— Слуги мои верные! Рубите незваным гостям головы!
Прибежали слуги и отрубили головы дочерям Бабы-Яги. Заморышек братьев разбудил, вылезли они в окошко, вскочили верхами — и понеслись прочь отсюда.
А Баба-Яга глянула утром — и увидала своих дочерей мертвыми. Схватила она свое помело, забралась в ступу — и полетела по небу, клацая зубами: кого поймает — всех до смерти заест!
И вот уже нагоняет братьев. Тогда конь Заморышка, который последним скакал, топнул копытом — сделалось позади него море такое большое, что глазом не объять. Летела Баба-Яга через море, летела, наконец устала — да и назад вернулась. А добрые молодцы на своих волшебных конях воротились домой, к отцу с матерью.
А. Пушкин. Конь
«Что ты ржешь, мой конь ретивый,
Что ты шею опустил,
Не потряхиваешь гривой,
Не грызешь своих удил?
Али я тебя не холю?
Али ешь овса не вволю?
Али сбруя не красна?
Аль поводья не шелковы,
Не серебряны подковы,
Не злачены стремена?»
Отвечает конь печальный:
«Оттого я присмирел,
Что я слышу топот дальний,
Трубный звук и пенье стрел;
Оттого я ржу, что в поле
Уж не долго мне гулять,
Проживать в красе и холе,
Светлой сбруей щеголять;
Что уж скоро враг суровый
Сбрую всю мою возьмет
И серебряны подковы
С легких ног моих сдерет;
Оттого мой дух и ноет,
Что наместо чепрака
Кожей он твоей покроет
Мне вспотевшие бока».
С древнейших времен конь считался другом и вещим помощником человека. Он был одинаково детищем Белбога (стихии света) и Чернобога (стихии мрака), причем доброму богу посвящался белый конь, а злому — черный. Подобно этому и смена дня ночью представлялась воображению язычников бегом-состязанием двух коней. «Обгонит белый конь — день на дворе, вороная лошадка обскачет — ночь пришла!» — еще и теперь говорят в народе. «Конь вороной через прясла глядит«, — можно услышать перед наступлением ночи.
Во всех славянских сказаниях темная сила представляется выезжающей на черном коне, белая — на белом.
С разделением власти над миром и всеми явлениями его бытия белые кони передаются в народном воображении богу-солнцу, богу-громовнику (сначала Перуну, потом Святовиду и, наконец, Светловиду-Яриле), черные же становятся собственностью Стрибога и всех буйных ветров, Стрибожьих внуков.
Солнце, этот небесный конь, в продолжение дня обегающий небо из конца в конец и отдыхающий ночью, чтобы снова появиться на своем вековечном пути, представлялся язычнику еще и светлокудрым божеством, разъезжающим на золотой колеснице, запряженной парою светоносно-белых огненно-пламенных коней.
Подводит их ко дворцу Солнца дева Утренняя заря, уводит дева Вечерняя заря.
Можно найти и целый ряд сказаний, в которых представляются в образе коня и месяц, и звезды, и ветры буйные, облетающие всю «подсолнечную подселенную» от моря до моря. Даже и тучи, заслоняющие свет солнечный, и быстролетные молнии являются иногда в том же воплощении. «У матушки жеребец — всему миру не сдержать!» — говорит старинная загадка о ветре. Громовой гул представлялся, по народным загадкам, ржанием небесных коней. Русские сказки упоминают о конях-вихрях, о конях-облаках; и те и другие наделяются крыльями.
Постепенно из возницы пресветлого светила и олицетворения стихий конь превращается в неизменного спутника богатырей — этих ярких и образных воплощений могущества святорусского. Трудно представить богатыря наших былин без его доброго, верного, борзого (быстрого) коня — до того слились, сроднились эти два образа. И уж тут цветистая народная речь не скупится на эпитеты. Вспомним хотя бы описание богатырского скакуна, принадлежащего Дюку Степановичу: «А и конь под ним — как лютый зверь, лютый зверь конь — и бур, и космат. У коня грива на леву сторону до сырой земли. За реку он броду не спрашивает: котора река целая верста пятисотная, он и ее перескочит с берега на берег!«
Встречаются в былинном и сказочном народном слове рассказы о могучих конях, выводимых богатырями из подземелий, где они стояли в течение целых веков прикованными к скалам. Подбегают кони, провещающие голосом человеческим, к сказочным царевичам и добрым молодцам на распутьях, сами вызываются сослужить им службу верную. И впрямь верною можно назвать эту службу: они не только увозят своего любимого хозяина от лютых ворогов, а и сами их бьют-топчут; не только переносят героя на себе за леса и горы, но и стерегут его сон, приводят его к источникам живой и мертвой воды. В народе до сих пор еще ходят стародавние сказания о выбитых из земли копытами богатырских коней ключах-родниках. Близ Мурома стояла даже и часовня над одним из таких источников, происхождение коего связано в народной памяти с первой богатырской поездкой Ильи Муромца.
В кругу славянских простонародных сказаний далеко не последнее место принадлежит Коньку-Горбунку, обладающему силой перелетать во мгновение ока со своим седоком в тридевятое царство, в тридесятое государство. Появляется этот конек внезапно, отзываясь на клич: «Сивка-бурка, вещий каурка, встань передо мной, как лист перед травой!» Влезает Иван-дурак ему в одно ухо мужиком-вахлаком, вылезает из другого удалым добрым молодцем. Чудеса творит — всему миру на диво! — хозяин такого Конька-Горбунка добывает все, что ему ни вздумается: и Жар-птицу, и раскрасавицу Царь-девицу, — и конь ему в том верный помощник и спаситель.
Поэтическое народное слово именует коня «крыльями человека». Ну а крестьянство тоже умеет его оценить по заслугам: «Не пахарь, не столяр, не кузнец, не плотник, а первый на селе работник!» — говорится про него.
Великое множество присловий, поговорок и всевозможных прибауток о коне бытует в народе. Он является воплощением здоровой удали: «Ходит конь конем!» — говорят о человеке бодром, статном. Вера и надежда на него безгранична: «Счастье на коне, бессчастье под конем«, «Конь не выдаст — и смерть не возьмет!«.
Множество всяких примет, связанных с этим удивительным существом, разгуливает по Руси: ржет конь — к добру, топает — к дороге, втягивает ноздрями воздух дорожный — дом близко, фыркает в пути — к доброй встрече (или к дождю). Споткнется конь при выезде со двора — лучше воротиться назад, чтобы не вышло какого-нибудь худа; распряжется дорогой — быть беде неминучей.
Хомут, снятый с потной лошади, является у баб-знахарок лечебным средством: надеть его на болеющего лихорадкой человека — всю хворь как рукой снимет. Вода из недопитого лошадью ведра тоже может облегчать разные болезни, если умыться ею со словом наговорным. Конский череп страшен для нечистой силы. Оттого-то прежде во многих деревнях можно было видеть черепа лошадей, воткнутые на частокол вокруг дворов. Друг-слуга пахаря конь остается верным ему даже и после своей смерти!
(По А. Коринфскому)
Е.А. Грушко, Ю.М. Медведев
"Русские легенды и предания"
