ВРЕМЕНА ГОДА
Небесные великаны
Жили-были старик со старухой. Как-то перебиравши они горох, одна горошина и упала наземь. Искали, искали, не могли найти. А через неделю увидали старик да старуха, что горошинка дала росток. Стали ее поливать, вырос побег выше избы, а потом и под самое небо.
И полез старик на небо собирать горох. Лез, лез, видит — стоит гора преогромная, на ней деревни с избами, города с зубчатыми стенами, леса и водопады. Солнышко только взошло — появился из-за горы юноша на коне и с тугим луком в руках. Куда ни пошлет стрелу — там деревья зеленеют, люди земельку пашут.
Ближе к полудню выехал удалый молодец с соколом на руке. Снял колпачок с птичьей головы, подбросил сокола вверх: куда ни полетит птица, везде плоды на ветвях наливаются, нивы колосятся, стада на лужайках пасутся.
Повечеру показался всадник, трубящий в рог. В какую сторону ни протрубит, там груши-яблоки собирают, озимые пашут, свадьбы играют.
А совсем уже в сумраке явился старец седобородый на белом коне. Куда ни укажет трезубцем серебряным — везде ветра завывают, последние листья с деревьев сдирают, снегами леса и поля устилают.
Холодно стало старику, спустился он по стеблю гороховому на землю. А старуха уже его и ждать перестала: целый год он на небесах пропадал. Рассказал старик соседям о чудесах поднебесных. Кинулись те к ростку — каждый на небо попасть норовит, толкают друг друга. А стебель-то гороховый возьми и оборвись!
С тех пор уж никто на небе не бывал, где сутки проходят — как год на земле. И никто больше не встречал небесных всадников — Весну, Лето, Осень и Зиму.
Древние славяне одушевляли времена года, представляли их богами и богинями, обреченными на великую борьбу между собой, — за право властвовать над природой. В одном из старинных календарей сказано так:
»Весна подобна деве, украшенной красотою и добротою, сияющей чудно и преславно.
Лето сродни красивому мужу, богатому, спокойному, что заботится о своем доме и домочадцах и без лени трудится с утра до вечера.
Осень подобна женщине уже пожилой, но богатой и окруженной любимыми детьми; иногда она печалится от созерцания скудости плодов земных и бедствий людских, а иногда веселится от обилия плодов, тиха и безмятежна.
Зима же подобна мачехе злой и нежалостливой, грубой и немилостивой; случается, милует, но и тогда все равно казнит; бывает доброй — ной тогда знобит, подобно лихорадке, и гладом морит, и мучает грехов ради наших«.
Более наглядные олицетворения времен года встречаем у белорусов. Весну они называют Ляля, лето — Ценя, осень — Жыцень, зиму — Зюзя.
Ляля представляется юной, красивой и стройной девою; существует поговорка: «Пригожа, як Ляля!» В честь ее празднуют накануне Юрьева дня, и праздник этот называется Ляльник. На чистом лугу собираются крестьянские девицы; избравши самую красивую подругу, они наряжают ее в белые покровы, перевязывают ей руки, шею и стан свежей зеленью, а на голову надевают венок из весенних цветов: это и есть Ляля. Она садится на дерн; возле нее ставят разные припасы (хлеб, молоко, масло, творог, сметану, яйца) и кладут зеленые венки; девицы, взявшись за руки, водят вокруг Ляли хоровод, поют обрядовые песни и обращаются к ней с просьбою об урожае… Ляля раздает им венки и угощает всех приготовленными яствами.
Венки и зелень, в которую наряжалась Ляля, сберегают до следующей весны.
Цеця — дородная красивая женщина; в летнюю пору она показывается на полях, убранная зрелыми колосьями, и держит в руках сочные плоды.
Жыцень представляется существом малорослым, худощавым, пожилых лет, с суровым выражением лица, с тремя глазами и всклокоченными, косматыми волосами. Он появляется на нивах и огородах после снятия хлеба и овощей и осматривает: все ли убрано как следует в добром хозяйстве. Заприметив много колосьев, не срезанных или оброненных жнецами, он собирает их, связывает в сноп и переносит на участок того хозяина, где хлеб убран начисто, то есть с бережливостью; вследствие этого на будущий год там, где Жыцень подобрал колосья, оказывается неурожаи, а там, куда перенес он связанный сноп, бывает обильная жатва.
Когда Жыцень странствует в виде нищего и при встрече с людьми грозит им пальцем, это служит предвестием всеобщего неурожая и голода в следующем году.
Во время осенних посевов он незримо присутствует на полях и утаптывает в землю разбросанные зерна, чтобы ни одно не пропало даром.
Зюзя — старик небольшого роста, с белыми что снег волосами и длинной седой бородою, ходит босой, с непокрытой головою, в теплой белой одежде и носит в руках железную булаву. Большую часть зимы проводит он в лесу, но иногда заходит и в деревню, предвещая своим появлением жестокую стужу…
Год в представлении наших предков распадался на две половины — летнюю и зимнюю — и начинался с первого месяца весны — марта, когда природа как бы рождается вновь. Не зря сотворение мира и первого человека народные предания относят именно к марту.
В 1492 году церковные иерархи приняли для Руси константинопольский календарь, где первый месяц нового года — сентябрь. Январское же новогодье введено при Петре Великом.
Из четырех времен года весна считалась преддверием лета, а осень — первой порою зимы. Сами времена года получили названия, тесно связанные с состоянием растительного царства. «Весна», или «ярь», — это дословно «ясное, светлое, теплое время года». «Лето» в переводе с санскрита — «знойная, жаркая пора». Кстати, счет годам славяне вели по летам, то есть по числу летних периодов. «Осень» буквально значит «время желтых и красных листьев», а «зима» — «время падающих снегов».
Год был разделен на месяцы в связи с постоянно повторяющимися фазами луны: ее рождением, прибыванием и умиранием в небе. И опять-таки — древние названия месяцев на Руси были тесно связаны с природою. Январь — «просинец», то есть несущий все более сияющее, возрождающееся, просветленное солнце. Другое толкование названия — от слова «просо», «просяная мука» — в древние времена это была предпочитаемая мука в славянском обиходе, которую толкли на зиму именно в декабре. Февраль — «сечень» и «снежень» (секущий снегом). Март — «березозол» (дающий березовый целебный сок). Апрель — «пролетье» (накануне лета). Май — «травень». Июнь — «изок» (по-старославянски «изок» — кузнечик, июнь поет, стрекочет, шумит на разные голоса, как хор кузнечиков). Июль — «грозник, сенозорник» (время гроз, сенокосов) и «червень». Вспомним: «червленый» — темно-красный, багряный. Возможно, это имя дано было июлю из-за его яркости и многоцветья: ведь в этом месяце вся растительность на пике своей красоты. Не зря и доселе в народном календаре он назван макушкой лета. Август назывался «зарев» (пора, когда у животных начинается гон, они ревут, призывая друг друга). Сентябрь — «рюен» (время рева оленей), «хмурень». Октябрь — «листопад, пазимник» (предзимье). Ноябрь — «грудень»: снег и грязь смерзаются грудами. И, наконец, декабрь — «студень».
Некоторые из этих названий месяцев живут в славянских наречиях и доныне.
Если верить «Велесовой книге», в глубокой древности каждый месяц имел божеств, покровительствующих им. По их именам месяцы и звались: январь — Крышний, февраль — Лютый, март — Ярила, апрель — Лада, май — Купала, июнь — Дажьбог, июль — Рудый, август — Радогощ, сентябрь — Овсень, октябрь — Сивый, ноябрь — Святовид, декабрь — Коляда.
Е.А. Грушко, Ю.М. Медведев
"Русские легенды и предания"
